Однако захваченные немецкие ученые были полны высокомерия, держались вызывающе и считали, что Германия успеет создать новое оружие небывалой силы до того, как потерпит поражение.

Помимо бумаг, касающихся атомных проблем, в Страсбургском университете были обнаружены и другие, носящие зловещий характер. Профессор анатомии Гирт был официальным представителем гестапо в университете и снабжал коллег «живым материалом» из концлагерей для так называемых «научных экспериментов». В ноябре 1943 года профессор вирусологии писал Гирту: «Из 100 направленных мне пленников 12 умерли в пути и только 12 пригодны для моих экспериментов. Поэтому я требую, чтобы вы прислали мне еще 100 военнопленных в возрасте от 20 до 40 лет, которые по своему состоянию здоровья пригодны для военной службы. Хайль Гитлер!»

Несмотря на сделанные находки ни ученые, ни военные до конца не были убеждены, что обнаруженные в Страсбурге документы по атомной проблематике не являются дезинформацией.

Гоудсмит как-то сказал сопровождавшему его майору разведки:

— Разве не прекрасно, что немцы не имеют атомной бомбы? Теперь мы можем не пускать свои бомбы в ход.

— Вы, конечно, понимаете, Сэм, — ответил майор, — если мы имеем такое оружие, то мы должны использовать его.

Это было начало 1945 года. Русские, освободив Варшаву, уже двигались к Берлину.

Интерес американской разведки к ядерным достижениям немцев не угасал. В марте 1945 года группа «Алсос» захватила в знаменитом университетском городе Гейдельберге выдающегося немецкого экспериментатора-ядерщика Вальтера Боте. Но он оказался «твердым орешком» и не раскрыл никаких секретов до самого Дня Победы. Лишь после этого, в июле 1945 года, он представил доклад о военных исследованиях института по урановой проблеме.

Так как захват Боте ничего не дал, а разведке требовалась не информация вообще, а точные технические данные, миссия «Алсос» продолжила свою работу. В апреле 1945 года в одной из деревень Тюрингии миссия «Алсос» обнаружила первую немецкую лабораторию по разработке уранового котла. Она размещалась в подвальном помещении школьного здания, примыкающего к скале, и была надежно защищена от бомбардировок. Однако оборудование лаборатории и ее состояние оказались довольно жалкими. Выяснилось, что все самые ценные материалы и документация вместе с ведущими учеными были вывезены всего за два дня до прихода американцев. Это сделали гестаповцы, прибывшие сюда на грузовиках и легковых автомашинах. Место назначения держалось в секрете, но предполагалось, что их забрали в «баварский бастион», руководящие нацисты собирались бороться до конца.

Поиски продолжались. Удалось захватить научный штаб Гейзенберга, штаб Государственного совета Третьего рейха по исследованиям вместе со всем штатом сотрудников, а затем и лабораторию с центрифугой в городе Целле.

Но основная цель еще не была достигнута — не был захвачен центр исследовательских работ по атомной бомбе и «мозг» германского уранового проекта — физик Гейзенберг. Было известно, что он находится в городке Эхинген, южнее Штутгарта. Группа «Алсос» с нетерпением ждала захвата этого района, как вдруг стало известно, что он находится на территории, которую должны занять французские войска. Это усложнило дело: ведь группа действовала по строгой инструкции, требовавшей сохранения в тайне от союзного персонала любой «атомной» информации.

Полковник Паш подумывал о захвате Эхингена парашютным десантом, чтобы похитить ученых и вывезти основную документацию до подхода французских войск. Этот план не сработал, но в Эхинген все же следовало попасть первыми. Решили организовать собственный отряд для захвата городка в обход французов, назвав это операцией «хамбаг» (обман). Операция удалась, отряд двинулся вперед. Как вспоминает Гоудсмит, «деревни сдавались по телефону, а французские колониальные войска больше интересовались свиньями и курами, чем учеными-атомщиками».

В Эхингене американцы сразу же направились в лаборатории Гейзенберга. Началось всестороннее изучение найденного. Вскоре прибыли офицеры от генерала Гровса и несколько английских ученых. Кто-то из военных поспешил взорвать пещеру, где находился экспериментальный урановый котел. Но это уже не имело серьезного значения.

Приступили к допросу ученых. Среди них был выдающийся физик Отто Ган, первооткрыватель деления ядра урана, основного процесса, делающего возможным создание атомной бомбы, и несколько других видных исследователей. Но все еще отсутствовал Гейзенберг, главный «объект» среди немецких физиков. Выяснилось, что за несколько до захвата городка он уехал на велосипеде к своей семье в Баварию, а самую ценную техническую документацию запечатал в герметически закрытый бидон, который сбросил в яму с нечистотами. Американский солдат, проклиная все на свете, сумел вытащить этот бидон. С солдатским юмором бидон, не отмывая, подложили под открытое окно комнаты, где спал Гоудсмит. Как и предполагали, в нем находились основные доклады о немецких изысканиях, связанных с урановым котлом.

Полковник Паш решил во что бы то ни стало захватить Гейзенберга. Это удалось сделать в маленьком городке Урфельде, южнее Мюнхена, еще находившемся в руках немцев. Узнав о прибытии американского отряда, к Пашу и его людям явились два высокопоставленных офицера СС и выразили желание немедленно сдаться американцам вместе со своими отрядами в несколько сотен человек. Но американский лейтенант проговорился, что их всего семеро… и Пашу пришлось срочно удирать из Урфельда вместе со своим трофеем — ученым Гейзенбергом.

В Гейдельберге всех захваченных ученых-физиков разместили на одной из вилл, а затем отправили в Париж. Все они считали себя важными персонами, «первооткрывателями» в области атомного оружия, и лишь 6 августа 1945 года — в день первого атомного взрыва над Хиросимой — поняли, как глубоко они заблуждались.

На этом, по существу, закончилась погоня за немецкими физиками-ядерщиками. Миссия «Алсос» нашла всех ведущих разработчиков немецкого ядерного проекта, все документы и материалы. Четырнадцать человек были интернированы, четверо уже находились в США. Осталось лишь несколько физиков-ядерщиков в Берлине или в советской зоне оккупации Германии, часть ученых попала в британскую зону оккупации, а затем в Англию, несколько ученых — во французскую.

«ЭНОРМОЗ»

Еще в конце 1938 года ученые теоретически рассчитали, что процесс распада урана может протекать в форме взрыва колоссальной силы. После начала Второй мировой войны по инициативе венгерского ученого, переселившегося в Америку в годы фашизма, Лео Сциларда, Альберт Эйнштейн направил письмо на имя президента Рузвельта. В нем он указал на возможность появления бомб нового типа и высказал опасение, что фашистская Германия может первой создать такую бомбу.

Американские генералы отнеслись к этому письму скептически, но Рузвельт, уловивший суть опасности, учредив консультативный Комитет по урану, который стал наблюдать за исследованиями и ввел строгую цензуру на публикацию любых работ по атомной проблематике. В журнале «Физикл ревю» 15 июня 1940 года появилась последняя научная публикация на эту тему американского ученого Макмиллана. После этой даты в научной прессе Запада наступило полное молчание.

На этот факт обратил внимание начальник научно-технической разведки СССР Леонид Романович Квасников, инженер-химик по образованию, по долгу службы следивший за всеми научными публикациями в иностранной прессе. Нью-йоркский резидент советской разведки Г.Б. Овакимян также заметил исчезновение открытых публикаций, о чем и сообщил в Центр. Осенью 1940 года по инициативе Квасникова в резидентуры в США, Англии, Франции и Германии была направлена директива: выявлять центры поиска способов применения атомной энергии для военных целей и обеспечить получение достоверных сведений по созданию атомного оружия.

В ответе, полученном из Германии, говорилось, что в засекреченном исследовательском центре возле Пенемюнде немцы разрабатывают дистанционно управляемые снаряды (имелись в виду «Фау-1» и «Фау-2» способные нести заряд большой мощности. В феврале 1941 года нью-йоркская резидентура сообщила: «…По сообщению агента Бир, ядерные исследования в США проводятся с некоторого времени секретно: ученые опасаются, что их публикации могут помочь немцам создать свою атомную бомбу…»